Главная » Статьи » Читаем вместе » Статьи

Все главное у меня есть...


28.03.2024
308

Ноябрьский день выдался солнечным, по-весеннему растаяло и лужицы весело хлюпали под ногами. Маленькая девчушка — первоклассница бодро шагала впереди, постоянно вскидывая большущий школьный рюкзак, который то и дело норовил спрыгнуть с худеньких плеч.

- Давай помогу, - поправила я лямку рюкзака, зацепившуюся за капюшон куртки.

- Ага, спасибо, - бодро ответила девчушка и зашагала рядом, - мне учительница зачем-то написала, чтобы я принесла альбом, а он у меня есть.

- Может просто не увидела? Девчушка, нисколько не огорчившись, пожала плечами и с видом заговорщицы прошептала: - А у нас дома живет хорек в большой клетке, почти с меня ростом… он погрыз мои резиновые сапоги и мама сказала надеть бурки...

Нам, оказывается по пути, и вот мы уже почти подружки, болтаем обо всем, что видим.

- Вот мой дом, мне сюда, до свидания, - весело прощебетала моя попутчица.

Как просто и непринужденно дети знакомятся и продолжают общение! А мне предстоит знакомство с женщиной, пережившей непростые повороты судьбы, почти ровесницей века — Галиной Сергеевной Рощектаевой. Как-то пройдет это знакомство? Захочется ли вспоминать нелегкое прошлое, все-таки возраст почтенный? Немного взволнованная, я переступила порог однокомнатной квартиры.

Дома тепло, солнечно и пахнет чем-то вкусным. Икона в «красном» углу в рушнике и несколько иконочек на полке шкафа - «застрожили». Огляделась - на полу глазастый с яркими цветами палас, кружевная клееночка на столе,  небольшой диванчик и кресло напротив, уютно. Хозяйка меня ждала и встретила очень приветливо.  А уж когда потекла беседа, все мои сомнения развеялись. У Галины Сергеевны незаурядный, светлый ум и прекрасное чувство юмора. На вопрос: «Где ее Родина, кто ее родные?» Собеседница поведала незамысловатую, я бы даже сказала обычную для нашей страны и того времени историю. Родилась она в деревне Михалево, Алапаевского района 20 января 1929 года, в крестьянской семье. Все родные по материнской линии были людьми церковными, прадед даже служил псаломщиком в местной церкви. Матушка была очень набожной, - рассказывает Галина Сергеевна, поэтому сразу после родов тетки и дед схватили меня в охапку, завернули в тулуп и на лошадке повезли в соседнее село крестить.

- Как так, в этот же день? - изумилась я.

- Да, может потому и выжила, что покрестили, а то ведь до этого, рожденные у мамы дети умирали, а мне Бог, значит, дал ангела-хранителя.

Вижу, непросто вспоминать моей собеседнице военные годы. Жили трудно, мужчины ушли на фронт, мама зарабатывала трудодни, а ей 12-летней пришлось хозяйничать по дому и нянчить своего только родившегося братика. Потом откуда-то прилепилась болезнь, так и не давшая закончить школу и осталась она с пятью классами образования.  Зато «на раз-два» в возрасте 18 лет сдала экзамены в Алапаевске на мотористку, потом - на дежурную подстанции, а позднее, уже в Североуральске – на подземного сигналиста.

- Все бы с десятилетками сдавали так, как Галина со своими пятью классами, говаривал начальник участка 15-ой шахты, - засмеялась моя собеседница, и лучики разбежались по ее только что строгому лицу.

Очень тепло, с любовью Галина Сергеевна поведала о своей семье, о муже, воевавшем сначала на фронтах Великой Отечественной, а потом и на Японской войне. Иван, вернувшийся с войны только в 1949 году, женихом был завидным - темноволосый, бравый, с военной выправкой.

- Алапаевские девчата заглядывались на него,- засмеялась хозяйка, - особенно моя подружка, высокая и бойкая Катерина. Но он почему-то выбрал меня, хоть я мала была росточком. Так и сказал однажды: «А вот с этой девушкой я бы прогулялся...» Вскорости сыграли свадьбу, а там и дети родились. В 1961 году приехали все вместе в Североуральск, на строительство вертикальных шахт, тогда многие сюда ехали с южного Урала, из Сибири и Казахстана. А позже и мама присоединилась к нам, дружно жили большой семьей.

- Галина Сергеевна, вы помните, какой была наша Петропавловская церковь в те годы? - поинтересовалась я.

- Разруха и запустение были в храме, больно смотреть.

 

Мама-то моя сильно набожная была, все сетовала, что порушили церковь, а мы молодые были, трудились, детей растили. Нам бы о Боге задуматься, да, где там… денег вот заработали, купили домик на юге, уехали, думали заживем. Прожили там 7 лет, а потом вернулись в Североуральск. Моя собеседница на минуту затихла, опустив глаза, - я, дочка, и к молитве-то обратилась когда мужа, да деток схоронила. Слава Богу, вновь принял меня шахтерский городок, в котором трудилась более 20 лет. Пошла работать в четвертое общежитие вахтером, а потом и квартирку вот эту в малосемейке выделили. Мама — молитвенница всегда была рядом. Тогда, в конце 80-х, как раз начали храм восстанавливать, она и говорит: «Иди, Галина, поработай на храме, может Бог простит тебе грехи...» А я, девонька, и теперь молюсь за страшный грех свой, - двух деток погубила, аборты сделала, до сих пор себе простить не могу, а Бог простит ли?

Такая вдруг тишина настала, что стало слышно, как тикает будильник на столе, а я его раньше и не заметила. В залитое солнцем балконное окно я увидела, как на перила уселась синичка, весело так покрутилась и юркнула куда-то вниз, потом вспорхнула и улетела. Вдруг мысль пришла, что Бог непременно простит эту немолодую, все еще по-своему красивую женщину. Он милосерден и обязательно прощает всех, кто обращается к нему со слезами покаяния.  

- Тяжело было на храме работать? - осторожно спросила я, чтобы не расплескать это чудное состояние знания.

- Не то слово, как тяжело, до сих пор вспоминаю, как мы вытаскивали из храма окаменевшие мешки с удобрением, да сбрасывали под обрыв, благо, ограды еще не было - недалеко таскать. Камни большущие ворочали, заделывали дыры под окнами, все разрушено было.  Собеседница моя оживилась, вспомнив необычный случай: «Раз таскали мы камни по досочкам, по полу-то ходить невозможно было, все в рытвинах и забегает наш священник Иван Иванович Голдич, - Ой и хороший батюшка, - я тебе скажу. Хоть и говаривали о нем всякое, но ты не верь, он храм наш из руин поднял, столько для него сделал… Так вот, забегает он, а ноги-то босые, в одних плетенках. Я ему кричу: батюшка, а где носки-то оставил, забыл что-ли надеть? Он отмахнулся, - нет, просто постирал, еще не высохли. Другие бы надел, - недоумеваю я. Да нету других, - как бы оправдываясь, ответил. И так мне стыдно стало и горько, столько батюшка бегает по организациям, по стройкам, конторам, то песок выбивает, то бетон, то доски, и без носочков, миленький. Уж потом-то ему бабушки носков навязали - улыбается Галина Сергеевна. А вот еще случай был, ходил наш батюшка всегда с дипломатом по организациям всяким. А я, вот ведь, бестолковая, дерзкая всегда была, возьми и спроси: «Батюшка, а что вы в дипломате носите?» А он мне: «Ты точно хочешь знать?» «Точно!», - отвечаю. «Ну смотри!», - открывает дипломат, а там бутылка водки…

- Тебе песок сегодня привезли? - спрашивает, - завтра цемент и известь привезут, да кистей еще дадут, вот так-то, миленькая. Ты что думала, все во Славу Божию помогают? Хоть так, и то ладно, - вздохнул батюшка. Стыдно мне стало за свое любопытство, уж потом молчала, понимала - время такое…

- Галина Сергеевна, как же вы штукатурили стены, высоко ведь?

- Мужчины леса ставили, а мы втроем: Зинаида Лагунова, Линкевич Валентина и я сидели на лесах и заделывали дыры, штукатурили. Стены-то шпателем, а вот своды — ладошками, потому что инструмента подходящего не было, внутри еще ничего, а вот снаружи, на ветру, на холоде пришлось всю лепнину наугад восстанавливать. Посмотрю бывало на один фрагмент, на другой, и додумываю: вот ромашка вырисовывается в разрезе, а вот заячьи лапки. Девчата смеются надо мной, говорят: «Галина, что ты возишься? Давай уберем кусок этой лепнины и ровненько заделаем.» А мне хотелось красоту восстановить, как оно у мастеров было. Так потихоньку, помаленьку над каждым карнизом и оконцем все восстановили. Про меня так и говорили: «Упрямая, что задумала — сделает!» А вот на колокольне ребята из Киева трудились, отец Иван специальную бригаду пригласил. Они быстро работали, но лепнину кое-где просто сбили и заштукатурили, времени у них  мало было, чтобы по фрагментам восстанавливать. Жалко, конечно, колокольня первоначально красивее, вся в кружевах была.

На минуту задумалась, вспоминая и представляя колокольню — да, ровненькая, только на самом верху с четырех сторон завитки лепнины. Интересно, какая же она была в первоначальном виде, как говорит Галина Сергеевна, в кружевах? Надо будет обязательно пересмотреть старые снимки, благо в городском краеведческом музее сохранились уникальные фотографии, сделанные Александром Петровичем Потаповым. А моя собеседница, меж тем, рассказала еще случай: «Дело к вечеру, давно уже на лесах сидим, хотелось весь раствор выработать, и вдруг Зинаида кричит мне, - Галина, ползи ко мне, вытащи ноги!

- Какие ноги? - кричу.

- Какие-какие, мои! Ног не чувствую, - говорит Зина.

Ну, я полезла к ней на верхотуру, а она ноги промеж стены и лесов свесила, да так и работала. А ноги-то у нее и так совсем никудышные были, а тут и вовсе онемели. Ну, я потихоньку одну за другой вытащила их и давай растирать, да мять — не вдруг, но оттаяли, ожили значит. Потом уже потихоньку, с молитвой сползли с лесов-то.

- Каждый день, с утра до вечера трудиться приходилось, - спрашиваю сочувствуя, - на перерыв удавалось домой сбегать? Хозяйка махнула рукой, - тут же и обедали, в теплушке. Печку растопим, супчик какой или кашу сварим и - вкуснотища, другого не надо!  За одним дела обсудим, вопросы порешаем и опять на верхотуру.

- Это какая теплушка? - спрашиваю, - в которой до недавнего времени для просящих милостину бомжиков готовили? Галина Сергеевна рассмеялась, - да-да, она самая! Тогда эта теплушка для нас спасением была — и готовили в ней, и грелись, и вещи сушили.

 Подумалось, сколько же терпения, самоотверженности и веры надо, чтобы вот так, изо дня в день, с утра до вечера, сантиметр за сантиметром отвоевывать у нищеты и разрухи эту оставленную нам православными предками красоту и благолепие.

- Галина Сергеевна, вы ведь не воцерковлены тогда еще были, что же заставляло вас так самозабвенно трудиться? - спросила я, и вопрос повис в воздухе… немного помолчав, моя собеседница сказала то, над чем думаю по сей день: - Вот, сидим мы, дочка, на лесах, а внизу бабушки с богомолья. Придут, встанут кучкой в кружок, нахваливают нас и причитают: «Девоньки, миленькие, вы уж постарайтесь, только не бросайте, доделайте поскорее храм! Мы так молимся за вас, так молимся, чтобы Господь дал вам силы и терпение! Хоть бы успеть нам помолиться в настоящем Божием доме!» А я смотрю сверху на их белые платочки, и аж слезы наворачиваются, хочется еще быстрее, шибче, красивее все делать. Так и доделали, сама не знаю как! Бог, видно, помог по молитвам наших старушек, - смахнула слезу хозяйка и опустив голову, тихонько продолжила, - мы вот часто судьбу торопим, думаем: - этого у меня нет и этого. Все нам кажется, чего-то главного не хватает, упустить боимся и бежим, рвемся, сучим ногами-то. А мне тогда, на верхотуре ничего другого и не надо было…, пусть лихо, трудно, но все главное у меня было, и более того! Я и сейчас скажу тебе, девонька, у меня все главное есть, хоть сама давно уж никуда не могу выйти. Девчата из храма по-очереди каждый день ко мне приходят, по-хозяйству помогут, давление померяют, болячки полечат, о делах прихода расскажут. Матушка Татьяна - добрейшей души человек, часто навещает, новостями делится. А батюшка наш - отец Владимир, какой хороший, спокойный, и поговорит и стариковские сомнения развеет. Он каждый месяц у меня бывает, поисповедует, причастит - чего еще душе желать-то? - с посветлевшего лица моей собеседницы уже до самого нашего прощания не сходила улыбка.

- Неужели правда ничего больше не хочется? - улыбнулась я в ответ.

- Хочется, конечно, на отремонтированный нижний этаж храма посмотреть, говорят, очень красиво стало, все голубенькое, Богородица-то этот цвет очень любит! Иконочек много новых, - вздохнула хозяйка.

 

-  Ну, в этом деле я вам смогу помочь, - радостно отозвалась я, - можно, я к вам еще приду и покажу фото и видео из храма?

- Буду ждать, миленькая. Ангела тебе хранителя в дорожку! - тепло распрощались мы с новой моей знакомой.

Выйдя на улицу, заметила, что уже подморозило, все-таки ноябрь берет свое. На душе легко, так бывает, когда поговоришь с добрым, светлым человеком. Прилично уже отойдя от дома, заметила, что встречный прохожий как-то странно посмотрел на меня, и только тут поняла, что улыбка до сих пор не сходит с моих губ.

Несколько дней спустя, я еще побывала в гостях у Галины Сергеевны, но это уже другая история.

 

Ольга Важнина

Комментарии: 0

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]