Неделя о блудном сыне.
Вначале Христос рассказывает о том, что пастух оставляет 99 овец, которые находятся в убежище, и идет искать одну пропавшую; другая притча повествует о женщине, которая, потеряв одну из десяти драхм, метет пол, тщательно всё осматривая, и когда находит эту потерянную драхму, радуется о ней больше, чем о тех, которые у нее остались; она созывает соседок, показывает её и говорит: порадуйтесь со мною. Так, постепенно образы переходят к притче о блудном сыне.
«Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение». (Лк. 15, 11-12)
Из проповеди протоиерея Александра (Борисова): Прежде всего, поражает жестокость человека по отношению к своим родителям, к отцу, а, в сущности, по отношению к Богу. Давайте вдумаемся в слова младшего сына, который говорит отцу: отдай мне мою, причитающуюся по наследству часть имения. И, забрав ее, уходит. Ведь это то же самое, что сказать: отец, рано или поздно ты умрешь, и моя часть имения, треть или половина (двое сыновей, видимо, половина) мне достанется. Давай не будем ждать этого момента, все равно рано или поздно это произойдет, а предположим, что ты уже умер. Я не претендую на то, что ты ещё приобретешь, отдай мне только то, что сейчас есть, потому что я хочу жить отдельно от тебя. Ну а дальше, конец известен:
«По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожка'ми, которые ели свиньи, но никто не давал ему». (Лк. 15, 13-16)
Все имение израсходовано, сын начал нуждаться, голодать, но ему не дают даже ту пищу, которую свиньи едят, – это уже крайняя степень позора – даже к корму для свиней его не допускают.
«Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться». (Лк. 15, 17-22)
Сын возвращается к отцу, который, издали увидев его, выбежал ему навстречу. Значит, все это время он ждал, ходил, смотрел, не идет ли сын. Отец падает ему на шею, обнимает, дает ему перстень на руку – знак возвращения звания сына, лучшую одежду – вожделенное украшение Древнего Востока. (Вспомним историю Иосифа, которому сшили разноцветную одежду – предмет зависти его братьев.) И посылает слуг, чтобы лучшего, откормленного теленка закололи и устроили пир.
Эта притча о блудном сыне относится к каждому из нас, но не в том плане, что мы все так же бросили родителей, взяли свое, а потом в бедствии возвращаемся. Каждый из нас в чем-то своем уходит от Бога, взял свое и сказал: до остального мне нет дела, вот этим я буду пользоваться. Когда мы переживаем нужду, болезнь, стресс, какое-то обличение, неприятности, несправедливость в отношении нас – вот здесь как раз подходящий момент вернуться к Богу, вернуться для того, чтобы вновь обрести все то богатство, которое Отец нам дает. Потому что бывает так, что мы решили: вот это уже принадлежит мне, моё, и я могу сам этим свободно распоряжаться. Конечно, можно и каяться в этом время от времени, но все равно видно: что-то не так. И вот происходит какая-то беда, или вдруг касается нашего сердца какое-то слово, евангельское, или услышанное, или чтенное – и мы становимся участниками той самой встречи, отца с сыном, как это замечательно Рембрандт изобразил. И нам важно не забыть об этом, важно не отказаться от роли сына на коленях перед отцом: Прими меня как одного из наемников твоих! – если мы войдем в это, то обретем радость, радость принятия, радость возвращения, радость покаяния, радость обретения вновь цельности своей жизни.
«Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся». (Лк. 15, 23-32)
И наконец, другой сын, который упрекает отца: Этот твой сын вернулся, вот ты как его встретил. Отец отвечает: Брат твой умирал и ожил, был вне и вернулся. А ведь и мы тоже можем оказаться в положении старшего сына. Мы в храме, с нами все хорошо, но при этом мы можем презрительно смотреть на людей, которые делают первые шаги в церкви, они еще мало что знают, допускают нелепые, иногда смешные ошибки, суждения – просто по незнанию. И нам так легко превознестись: ну как же ты этого не знаешь? Как важно удержаться от этого, как важно, чтобы входящий человек увидел улыбку у нас на лице, что мы рады тому, что он пришел.